21-25

21,22. ГАНС ШАРУН

Шарун — несомненно самый своеобразный и наиболее известный архитектор, живший в ФРГ. Его творчество оказалось на острие одного из самых новых и самых спорных архитектурных течений. Оно привлекло внимание мировой архитектурной печати, приобрело международную популярность. Одни стремились подражать Шаруну, у других его работы вызывали резко отрицательную реакцию.

После Второй мировой войны Ганс Шарун был назначен союзнической администрацией советником по градостроительству и руководителем отдела магистратуры по строительству и жилью. На выставке «Берлин проектирует — первый отчёт», проходившей на руинах разрушенного берлинского Городского дворца, Ганс Шарун представил свои идеи по восстановлению Берлина, однако вскоре ситуация усложнилась в связи с наметившимся разделом города. В 1946 году Шарун стал профессором кафедры градостроительства архитектурного факультета Высшей технической школы Берлина на кафедре градостроительства.

Послевоенный период оказался для немолодого уже архитектора самым активным. Он очень много проектирует, успешно выступает в ряде крупных конкурсов. Правда, на первых порах удивительные, необычные формы его проектов настораживают. Первые работы Шаруна в его новой манере — ряд конкурсных проектов, из которых наиболее интересны проекты театров в Мангейме и Касселе — произвели большое впечатление, но не получили признания. В то же время проекты Шаруна еще до реализации приобретали широкую известность, оказывали влияние на архитекторов Западной Германии и за ее пределами, иногда вызывали прямое подражание Искания Шаруна в последние годы сосредоточились в основном на трех архитектурных типах: жилой дом или квартал, школа, концертно-театральное здание. По его мнению, эти здания в силу своего назначения наиболее сильно воздействуют на духовную жизнь людей. Каждый из этих трех типов представлен в послевоенной практике Шаруна несколькими работами — постройками или проектами.

Среди жилых зданий, построенных Шаруном, наиболее оригинальны два дома в одном из кварталов Штутгарта, названные автором «Ромео» и «Джульетта» (1956–1960). В отличие от большинства подобных примеров два здания Шаруна, совершенно необычные и очень отличающиеся одно от другого, в паре составляют законченную объемно-пространственную композицию.

При взгляде на поэтажные планы этих зданий, прежде всего бросается в глаза полный разрыв с привычными представлениями о форме помещений в жилой квартире и особенно о форме плана многоквартирного городского дома. В планировке преобладают острые и тупые утлы, жилые комнаты представляют собой неправильной формы четырехугольники и многоугольники. План этажа в целом получает своеобразную «звездчатую» форму, «колючесть», «зубчатость» которой усиливаются большими выступающими острыми углами балконов. Башенное двадцатиэтажное здание «Ромео» имеет шесть различных квартир на каждом типовом этаже. Длинные вертикальные ряды повторяющихся окон, балконов и других форм придают дому облик, более привычный, чем это можно было предположить по плану. «Джульетта» имеет план в виде неправильной, зубчатой по наружному краю подковы. Пластическая усложненность объемов «Ромео» и «Джульетты» воспринимается как особое композиционное качество. Благодаря ему возникают сложные пространственные связи отдельных квартир, двух башен между собой и с окружающим пространством.

Сам Шарун считал, что особенность этих зданий — в их динамичности. В этих домах автор стремился «дать простор для импровизации… представить свободу выбора, помочь проявить свою индивидуальность, призвав каждого, кто окажется в квартире, к сотворчеству».

Гимназия в Люнене (1956–1962) — павильонного типа школьный комплекс, типичный для Шаруна и оказавший влияние на зарубежное школьное строительство, скомпонован на основе последовательной дифференциации пространств. Каждый класс представляет самостоятельную пространственную ячейку со своим входом, гардеробом, двориком. Ряд классов объединяется в три последовательные возрастные группы, имеющие каждая свой зал. Ряд помещений и большой двор используются всей школой.

Наиболее значительное и известное произведение Шаруна — здание западноберлинской Филармонии (1956–1963), где автор в полной мере реализовал идеи функционального и объемно-пространственного решения театрально-концертного здания, рассчитанного на особого рода контакт между происходящим на сцене действием и зрителями.

Проект Филармонии, созданный Шаруном, был признан лучшим на конкурсе в 1956 году и сразу же стал известным. Несмотря на это, здание, оконченное только в конце 1963 года, было воспринято как неожиданное, вызвало самые ожесточенные споры. Филармонию критиковали за внешний облик, не отражающий ни назначения, ни внутреннего расположения помещений, за некоторые существенные детали. Но в архитектурной печати разных стран преобладали положительные оценки. «"Музыка в центре", — говорит сам Шарун, — вот то, что явилось основным принципом, заложенным в форму аудитории…» Аудитория Филармонии — самая большая удача Шаруна. Ее необычная форма в целом почти симметрична, но это «почти» и вносит динамичность в композицию. Акустика зала, по мнению одних, блестящая, по мнению других — в немногих местах есть «перегруженность» звуком. В некоторых сооружениях Шаруна, особенно в Филармонии, нет четкого деления на этажи. Проект бывает трудно воспроизвести в нескольких общепринятых ортогональных проекциях, а по чертежам трудно представить все особенности пространственного решения, характер отдельных пространств и их соподчинения. При проектировании Филармонии вместо поэтажных планов приходилось разрабатывать отдельные узлы в уровнях, превышающих друг друга чуть не на полметра. Чтобы представить себе будущее здание Шаруна и заглянуть в пространство предлагаемых интерьеров, обязательно нужна модель, нужен макет.

Одним из первых Шарун пошел на сближение методов архитектуры с методами современной неизобразительной скульптуры. Наружные массы построек и проектов Шаруна, как правило, асимметричны, не имеют фасадного фронта в принятом представлении. С каждым незначительным движением вокруг здания или внутри его пространств картина меняется. Зритель все время оказывается в потоке новых впечатлений. Эмоциональная напряженность, острота и активность такого восприятия архитектуры значительно усиливаются по сравнению со всем привычным опытом зрителя.

В 1965 году Шарун побеждает таких известных архитекторов, как Аалто и Утзон, в конкурсе на проект театра и жилого района в Вольфсбурге. Проект нового театра высоко оценивался за оригинальное пространственное решение, представляющее новый вариант концепции театрального здания.

Его театры были спроектированы так, чтобы быть доминирующими сооружениями, главными элементами городской структуры.

В одном из своих наиболее революционных проектов театров (Маннхейм) Шарун представил очень широкую сцену с достаточно неглубоким зрительным залом. Он хотел сломать барьер между актерами и публикой, и, насколько возможно, уровнять качество обзора сцены. Публика должна была быть погружена в разделяемый опыт, не делясь зрительно по социальной иерархии, как в театрах 19-го века

23. CIAM

Международный Конгресс Современной Архитектуры (франц.Congrès International d’Architecture Moderne — CIAM) — международная организация архитекторов, созданная в 1928 году, с целью консолидации современных архитекторов Европы — для профессионального обмена и в интересах развития современной архитектуры. Существование организации выразилось в серии конгрессов и других мероприятий, подготовленных в разных странах Европы ведущими архитекторами-модернистами, ставивших задачи распространения принципов «современного движения» на все основные сферы архитектуры, в том числе на природное окружение, развитие города (урбанизм), на промышленный дизайн и прочее.

Само возникновение CIAM было выражением общеевропейского протеста архитекторов против аннулированния победы Ле Корбюзье в конкурсе на Дворец Лиги Наций в Женеве в 1927 году. Первым председателем CIAM был избран швейцарский архитектор Карл Мозер.

В 1933 году четвертым конгрессом CIAM была принята «Афинская хартия» — свод требований, касающихся нового градостроительства и жилищной архитектуры. Эти требования были приняты позже в качестве стандарта во многих странах Европы. Автором Афинской хартии был Ле Корбюзье.

После перерыва, вызванного второй мировой войной, CIAM возобновил свою деятельность и просуществовал до 1956 года.

24.ГРУППА 10

КОМАНДА X появился в 1950-х - не фирма архитекторов, больше подобно академической организации. Архитекторы в КОМАНДЕ X независимо открывают их бизнес, и их мысли архитектуры - quite дифферента друг от друга, но они прошли вместе мимо расспрошенный Международная Архитектура Модернизма. Различные теории городского и архитектура, предложенная КОМАНДОЙ X, все еще справочные для Китая сегодня. Важнее, Критика, Открытость, Толерантность и Независимость, были существенным духом, чтобы ОБЪЕДИНИТЬСЯ X за 30 лет действий. Очень важно выучиться и изучая КОМАНДУ X дух, не только для самоанализа на городском и архитектура практикует в Китае сегодня, но и для замены делания грубой ошибки и пустой актуальности городской и архитектурной теории современного китайского языка, и продвижения Китайской архитектурной учебной реформы и развития.

Питер и Алисон Смитсоны (Alison + Peter Smithson) – выдающиеся английские архитекторы, входившие в состав группы Team X, впервые на 10 конгрессе CIAM (фр. Congres International d'Architecture Moderne Международный Конгресс Современной Архитектуры) в 1956 году попытались опровергнуть основной принцип функционализма - деление города на зоны для проживания, работы, отдыха. Наряду с другими важными принципами, они выдвинули идею «улиц в воздухе», которая нацелена на повышение чувства «принадлежности» жителей к своему жилищу и воспитание чувства «соседства». «Улицы в воздухе» - широкие многоуровневые пешеходные пути, поднятые на высоту. Такие нависающие «улицы» служат местом социального взаимодействия. При этом нужно отметить, что такие пространства для взаимодействия в итоге деградируют, так как в принципе не насыщены ярко выраженной функцией, кроме как передвижения по ним.

Выставка откроется с подзаголовком «Утопия настоящего». Самое важное в творчестве группы, по мнению кураторов – это его ориентированность на человека, среду городского квартала, на традицию при использовании современного, систематического подхода и новых технологий. Этобыла реакция «социально ответственной архитектуры» на безликость и технократиюмодернизм.  По мнению Элисон и Питера Смитсонов, Альдо ван Эйка, Яапа Бакемы, Джанкарло де Карло, Жоржа Кандилиса и Шадрака Вудса, господствующий архитектурный стиль послевоенной эпохи способствовал дальнейшему отчуждению человека от городской среды, в которой он живет. 

В период с 1955 по 1981 годы группа проводила регулярные встречи, где обсуждались текущие проблемы творчества участников: многоуровневый город, инфраструктура и мобильность, гибкие структуры и «архитектурбанизм» - все это сохранило актуальность и в наши дни.

Это первый крупный обзор творчества объединения, на выставке представлены материалы из Центра Помпиду, Гарвардского Университета, Университета Венеции, Политехнической школы Цюриха и Фонда Ле Корбюзье.

Выставка, организованная нидерландской Архитектурой, Назначают  Команду 10 был группой критических молодых архитекторов от различных Европейских стран, кто впервые встретил друг друга в пределах CIAM, знаменитая организация современных архитекторов это приводил Le Corbusier и другие. После ликвидации CIAM в 1959, Команда 10, назначенная авангард, который предоставил новые импульсы международной лекции о современной архитектуре и городском планировании. Команда 10 полагается, что идеи, распространяемые CIAM, приводили к отчуждению человека от их ежедневного места обитания.  Архитекторы Команды 10 устанавливают в поисках новой архитектуры и городских понятий проекта, в которых человечество заняло бы центральную позицию и которым правосудие делалось бы к сложности жизни в современном обществе. Их побуждение в этом усилии было сильным смыслом социального обязательства. Архитекторы Команды 10 были убеждены, что архитектура и городское планирование могут содействовать созданию лучшего общества, в котором каждый индивидуум мог достичь ‘самореализации.

25. НЕОБРУТАЛИЗМ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ

Брутализм (под данным термином подразумевается обычно новый брутализм, или необрутализм — англ. New Brutalism)— архитектурное направление, отправной точкой для которого стали послевоенные проекты Ле Корбюзье — «жилая единица» в Марселе (1947-52) и здание секретариата в Чандигархе (1953). Название стиля было образовано британскими архитекторами Элисон и Питером Смитсонами от французского термина «béton brut» — «необработанный бетон».

Архитекторы-бруталисты всячески подчеркивали грубую фактуру бетона, которую не считали нужным скрывать ни штукатуркой, ни облицовкой, ни покраской. Предпочитали нарочито тяжёлые, монотонные, прямолинейные формы («дома-коробки»). Лёгкости и гладкости «интернационального стиля» были противопоставлены тяжеловесность конструкций и шершавость монохромных поверхностей. На фасады выводился каркас, а иногда и внутренние коммуникации.

Основные признаки стиля:

Функциональность;

Урбанистичность облика зданий брутализма, подчеркнутая массивность форм и конструкций;

Смелость, сложность композиционных решений, отражающих, по мысли архитекторов-бруталистов, «всю сложность жизни»;

Поверхности строительных материалов не декорируются, экспонированы в их естественном виде («честность материалов» — принцип, восходящий к Дж. Рёскину и английскому движению «искусства и ремесла»);

Интернациональный характер;

Преобладающий строительный материал — железобетон;

Комплексный, градостроительный подход к архитектурному заказу;

Национальный королевский театр в Лондоне. Арх. Д. Ласдан

Брутализм получил наибольшее распространение в Великобритании (особенно в 1960-е гг.) и в СССР (особенно в 1980-е гг.) Многие сторонники этого стиля исповедовали социалистические взгляды, выделяя среди его достоинств не только дешевизну строительства (особенно актуальную в первые послевоенные годы), но и бескомпромиссную антибуржуазность и «честность» этого стиля.

К началу 1980-х гг. Западную Европу захлестнула волна протестов против такого рода застройки. Принц Чарльз, в частности, отвергал бруталистские здания как «бесформенные кучи цемента». Со временем брутализм стал восприниматься как воплощение худших качеств современной архитектуры (отчуждённость от потребностей человека, бездушность, клаустрофобичность и т. д.), и его востребованность сошла на нет. Попытки возродить брутализм в современных условиях именуются необрутализмом.

Необруталисты, так же как функционалисты и структуралисты, признают функциональную и конструктивную логику при создании архитектурного произведения, но в отличие от структурализма, который обращается в основном к железобетону, необрутализм на первом этапе своего развития стремится показать выразительность естественного камня, кирпича и дерева. Используя естественные материалы, архитекторы стремились придать крепостную мощь и массивную пластичность своим сооружениям.

Брутализм возник в Великобритании на фоне традиционализма, так как современное движение — континентальный авангард здесь был почти неизвестен и не пользовался такой популярностью, как в других странах Западной Европы. В этом смысле Великобритания оставалась провинцией в мировой художественной культуре.

ПИТЕР И ЭЛИСОН СМИТСОНЫ

В Лондоне представителями такой архитектуры, основоположниками необрутализма считаются английские архитекторы супруги Э. и П. Смитсон. Они искали для своих архитектурных концепций историческую основу: в традициях современной архитектуры и одновременно в обращении к кирпичному английскому строительству XIX в.

Они сознательно обращались к изучению проблем формообразования в творчестве Ф.Райта, Л.Мис ван дер Роэ, Ле Корбюзье, но при этом как бы вносили свои коррективы.

Бруталистам были близки поиски Ле Корбюзье, когда он открыл новые эстетические качества «грубого бетона» со следами от досок опалубки. Фактурная обработка фасадных плоскостей для него играла важную роль.

Одним из первых примеров нового направления в Великобритании стало здание школы в Ханстентоне (1949 — 1954 гг.) по проекту архитекторов Э. и П. Смитсон. Здание имеет симметричное композиционное решение фасадов, которые решаются как чередование сплошь стеклянных поверхностей и глухих белых кирпичных панелей размером на комнату. При этом глухие кирпичные панели выполняют двойную функцию: изолируют помещения от внешней среды и работают в качестве ветровых связей конструкции. Каркас выполнен из сварных стальных рам, перекрытия — из бетонных плит. Здесь была выявлена конструктивно-техническая основа здания, открытые утилитарные трубопроводы приобрели эстетические характеристики (такой прием характерен и для структурализма). Кирпичная кладка, не скрытая штукатуркой, играет большую роль и в интерьерах школьных помещений. Особенностью являются неокрашенные и неоштукатуренные материалы.

Наиболее ярко необрутализм в Великобритании был представлен в строительстве школ и университетских комплексов. Новое здание Сассекского университета в Брайтоне (1963 — 1964 гг.) по проекту архитектора Б. Спенса строится из неоштукатуренного кирпича и грубого железобетона. Прием чередования железобетонных поясов с вырезанными в них плоскими арками оконных проемов и глухих участков кирпичных стен позволяет подчеркнуть массивность здания.

Джеймс Фрэзер Стерлинг или Стирлинг — британский архитектор.

По окончании Второй мировой войны изучал архитектуру в Ливерпульском университете. Несколько лет Стерлинг работал в фирме «Лайонс, Исраэль и Эллис», а в 1956 г. основал бюро «Стерлинг и Гоуэн», просуществовавшее до 1963 г. В этот период он увлекался модернизмом и брутализмом. Наиболее значительная постройка раннего Стерлинга — инженерный корпус Лестерского университета(1963).

В 1970-е годы стиль архитектора претерпевает изменения. Сооружения, спроектированные им в этот период, перекликаются с архитектурой античности и барокко, большее значение приобретают цвет и орнамент.

Королевский Национальный театр (Royal National Theatre) классический театр находится на South Ваnк. Проект которого, был разработан архитектором сэром Дэнисом Ласданом. Открытие залов театра состоялось в разное время в период между 1976 и 1977 гг. 

Внутреннее устройство комплекса Национального театра включает: три зрительных зала общей мощностью около 2500 мест, уютные кафе, открытые и застекленные террасы, живая музыка в фойе, экспозиции работ художников и мастеров фотографии на их стенах, а также ряд хорошо оснащенных книжных магазинов. Кафе, фойе, выставки и магазины открыты для всех желающих в течение всего дня.